Это история того участка Сергиевского квартала, где был построен наш дом, история дома и его первых владельцев. Воспоминания первых его жильцов с которыми удалось поговорить.
Николай Александрович Безбородко, владелец дома №3 по Гагаринской в 1856 году пригласил для проведения работ городского архитектора Э.Я. Шмидта, которому за пять лет удалось спроектировать, построить и оформить все здания, входящие в комплекс усадьбы, а также интерьеры дворца. В облицовке дворца использовались розовый и вишневый мрамор – олонецкий, или белогорский, «тивдийский», серый – «рускеальский», белый крупнозернистый – «палевский». Эти материалы остались после строительства Исаакиевского собора. Именно поэтому здание на Гагаринской (дом №3, литера А) называют Малым мраморным дворцом.
Во дворце появились новый парадный вестибюль и два парадных зала, в глубине участка были сооружены театр, здание библиотеки, оранжерея. Интерьеры парадных залов богато отделаны в “стиле Людовика XIV” и рококо.
После смерти Н.А. Кушелева-Безбородко в 1864 году его вдова отдала дворец в заклад в Санкт-Петербургское Кредитное общество. Дворец был заложен за 136 000 руб. и дважды перезакладывался за последующие шесть лет. В 1873 году дворец, названный «Собственным его высочества мало-мраморным дворцом», перешел в собственность императорской фамилии.
Его высочество Николай Константинович
18 октября 1873 года дом был куплен для великого князя Николая Константиновича (старшего сына великого князя Константина Николаевича) и племянника императора Александра II. Он был наследником огромных имений своего отца.
С той поры особняк и стали называть Малым Мраморным дворцом.
Николай Константинович считался одним из самых красивых русских великий князей.
Писатель Д. В. Григорович вспоминал, что “… когда он был юношей и жил в Мраморном дворце, к нему водили девок по целым десяткам”. Имела знакомство с ним и известная авантюриста того времени Фанни Лир. Она описала Малый Мраморный дворец так:
В апреле 1874 года по Петербургу поползли слухи: в Мраморном дворце — кража. И не просто кража: воры украли бриллианты с оклада фамильной иконы великокняжеской семьи. Через несколько дней потихоньку стали называть имя вора — Николай Константинович. Потом прошел еще один слух: молодой великий князь — сумасшедший, клептоман. Он перестал появляться в обществе, его имя исчезло из списков офицеров Конного полка и даже — беспрецедентный случай — из перечня членов императорской семьи. Он — пропал.
Все эти дни Николай содержался под домашним арестом в своем особняке на Гагаринской улице, в Малом мраморном дворце. Ему он и принадлежал в течение восьми лет.
Подробнее эта история описана в книге Иконникова-Галицкого А.А. “Хроники петербургских преступлений: Блистательный и преступный. 1861-1917.” Фрагмент из книги
Княгиня Долгорукова
В 1882 – 1913 годах дворец принадлежал морганатической супруге императора Александра II светлейшей княгине Юрьевской Екатерине Михайловне (Долгоруковой). Малый Мраморный дворец был куплен для светл. кн. Е.М. Юрьевской за 600 тыс. руб.
После гибели супруга светл. кн. Екатерина Михайловна была вынуждена сразу же переехать вместе со своими тремя детьми из квартиры в Зимнем дворце в новое жилище. Дворец был построен и отделан за двадцать лет до того и многие годы пустовал. Его отделка и планировка не были рассчитаны на жизнь семьи с детьми. Дворец стал настоящим мемориальным музеем покойного императора. Современников поражало великолепие парадных залов дворца, каждый из которых был стилизован в той или иной эпохе.
Княгиня Юрьевская, часто и подолгу жившая за границей, не пожелала тратить средства на современные дорогостоящие удобства: во дворце не было электрического освещения, не были устроены необходимые уже на рубеже XIX и XX веков ванные и паровое отопление. Поэтому в 1910 году она решила продать свой дворец. В 1913 году, будучи в Ницце, княгиня продала дворец со всей обстановкой дочери камер-юнкера Высочайшего Двора Е.П. Леонард.
Екатерина Павловна Леонард
Помещица Бессарабской губернии, родилась в 1887 году. Екатерина Павловна Леонард стала хозяйкой Малого Мраморного дворца в 1910 г. В качестве аванса она оплатила долги светл. кн. Е. М. Юрьевской по закладным в Московском поземельном банке и затем выкупила дом за общую сумму 1 200 тыс. рублей. Это намного превышало обычную цену – в 1910 г. за квадратную сажень участка земли на Французской набережной платили 400-500 рублей. Как и в предыдущих случаях, основной ценностью был «Мраморный дворец».
Но дворец был мало пригоден для комфортной жизни, в даже не было электричества. Необходимы были довольно масштабные работы и новые траты. Летом 1913 г. фирма «Сименс и Гальске» провела электричество во дворце.
Дворовые флигели с главным корпусом соединяли Галерея и Турецкая (Курительная) комната. В дворовых флигелях находились другие парадные залы, Зимний сад с фонтаном и бассейном, а за ним – Пименовская галерея, в которой были выставлены скульптурные барельефы С. С. Пименова “Воскресение” и “Преображение Господне”. К Пименовской галерее примыкала Елизаветинская зала в стиле барокко. Южнее Елизаветинской залы – Библиотека, за ней Театральный флигель.
На территории усадьбы был разбит сад с фонтанами.
Чтобы окупить затраты, возникшие при покупке дворца Е. П. Леонард решила выстроить в центре участка большой доходный дом на месте усадебного сада. При этом театр, «цветочный дом» и оранжерея были уничтожены.
26 апреля 1915 года Екатерина Павловна объявила о своей помолвке с Григорием Виссарионовичем Комаровым. 8 декабря 1915 года была сыграна свадьба вскоре после которой, в начале 1916 года, супруги уехали из Петербурга.
Подробнее о Е.П. Леонард можно прочитать: здесь
Видимо, хозяева в Петроград больше не возвращались, потому что уже в начале 1918 года известный исследователь Петербурга В.Я. Курбатов направил письмо наркому Луначарскому, где наряду с другими примерами варварства переходного времени описывал, как во дворце Юрьевской через проломленную крышу украдены многие предметы декоративного убранства: канделябры, люстры, фарфор и т. д., а вода, попадая в комнаты, портит плафоны, обивку стен, мебели и драпировки.
Гагаринская 3, литера Б
На первоначальном плане участка:
A – фасадный корпус,
Аа – галереи и библиотека
Б – конюшни, зимний сад и Пименовская галерея
В – оранжерея
С – домашний театр
Е – “цветочные комнаты”
Д – надвратная надстройка (сейчас квартиры №78, №79)
Доходный дом представлял шестиэтажный корпус с трехэтажным флигелем со стороны глухой стены западного соседа – участка министерства имп. двора и четырехэтажным корпусом с севера со стороны участка графа Игнатьева (Набережная кутузова, дом №26).
Проект этого дома, буквально встроенного в библиотечный флигель и в столовую, начертил гражд. инж. Н. Н. Игнатьев (подрядчики – гражд. инж. Э. Ф. и Е.Ф. Рыдзевские).
Фасад шестиэтажного корпуса оформили в укрупненных формах русского ампира – стиля очень модного в начале XX в. Между окнами 3-5 этажей фасад украшают ионические пилястры с мощными завитками капителей. Замковые камни окон второго этажа украшены массивными женскими масками. А над четвертым этажом проложена широкая лента фриза с рисунком акантовых листьев. Наверху узкого фасадного ризалита – классическая композиция из трех венков, перевитых лентами, и розетки.
В сентябре 1914 г. было поставлено оборудование и для «электрификации доходного дома на 31 квартиру», вплоть до электромотора на подъемную машину (лифт). Предполагалось надстроить еще один, мансардный этаж. Однако началась Первая мировая война, и строительство доходного дома завершилось только в 1921–1922 годах, уже после революции.
Воспоминания жильцов дома
Все, что отражено в этом разделе, записано по воспоминаниям и со слов людей, проживавших в доме еще в довоенный период и в период 40-х – 60-х годов. В их изложении могут быть неточности. Будем очень благодарны, если у прочитавших этот раздел возникнут какие-либо добавления или документальные материалы о нашем доме.
Большое спасибо за помощь в подборе материала Ермолаевой Галине Ивановне (кв.8) и Симину Александру Исааковичу (проживавшему в кв.69).
В доме было два парадных подъезда. Перед первым подъездом стояли два круглых столба с навесом, возле которого мог останавливаться экипаж. Столбы были внутри из дерева, а снаружи – оштукатурены. Их снесли после войны.
Перед домом располагался палисадник. От ограды палисадника осталось основание – гранитный поребрик, который и сейчас еще можно увидеть, когда входишь с улицы под арку Мраморного дворца Кушелева-Безбородко. Поребрик тянется между первой и второй арками вдоль стены дома №5. Этот дом был построен Столыпиным, который выкупил территорию палисадника. На гранитном поребрике некоторое время был фонтанчик, а позже на месте фонтанчика – клумба, в которой росло дерево.
До реконструкции и перепланировки квартир в 20-е годы на каждом этаже двух парадных лестниц (1-й и 4-й подъезды) было по две квартиры. В каждой квартире – 10-12 комнат.
После революции наш дом был выделен Китайскому товариществу. В годы Гражданской войны много китайцев служило в Красной Армии. В городе была китайская община. Китайцы разобрали дом, сняли деревянные перекрытия. Остался только фасад, все перекрытия были демонтированы. Стоишь внизу – видно небо со звездочками. Когда Советская Россия перешла на золотой рубль, у китайцев не оказалось средств для продолжения реконструкции, и работы приостановились. Все это происходило ориентировочно в 1923 году.
Около двух лет дом простоял разобранным и брошенным. Затем, когда в Ленинграде началась волна строительства кооперативов, реконструкция дома возобновилась на деньги двух кооперативов: работников госбанка и советской торговли – “Совторгслужащий” (председатель Айзенштадт) и работников водного транспорта – «Водник».
Дом состоял из 2-х частей. В одной – банковский кооператив (1-й, 2-й и 3-й подъезды), а в другой – кооператив водников (4-й, 5-й, 6-й подъезды). Восстановительными работами дома в кооперативе водников руководил Ермолаев Николай Александрович. На лестнице в основном жили моряки и работники морского флота.
Члены кооперативов платили взносы золотыми рублями. Позже, в 1931г., когда была введена карточная система, членам кооператива было предложено выплатить недостающую часть денег единовременно. Так как они не смогли это сделать, дом перешел на баланс государства, а членам кооператива (в качестве компенсации) вернули их взносы, но уже не золотыми рублями, а банковскими ассигнациями.
Не все из жильцов дома работали в банке и на водном транспорте. Наиболее известными из них были поэт А.Д. Чуркин – автор текста песни «Вечер на рейде» («…Прощай, любимый город, уходим завтра в море…»), профессор Ф.К. Дормидонтов – зав. кафедрой теории и архитектуры корабля, преподававший в Ленинградском институте водного транспорта.
В доме было две прачечных. Одна располагалась на территории двора дворца Кушелева-Безбородко, а другая – в трехэтажном флигеле второго двора, между 2-й и 3-й парадными. Белье сушили на чердаках.
Подвалы до войны были сухими. Часть из них сдавалась кооперативами в аренду организации Главплодоовощи, которая использовала арендованную территорию как овощехранилище. В другой части размещались деревянные сарайчики, каждый из которых был закреплен за определенной квартирой.
До войны управдомом работал Киселев. Он жил во 2-м подъезде. Когда его посадили за воровство, управдомом стала его жена Капа. Капа эвакуировалась из Ленинграда во время блокады. И на ее место в 1943 году пришла работать Людмила Федоровна Зайцева. Она жила в 5-м подъезде, на четвертом этаже (вероятно, в кв. №85). По воспоминаниям многих людей, Людмила Федоровна (или Люся) была очаровательная милая женщина. Ее любили все жильцы дома. У нее при себе всегда была печать дома. По утрам Люся стояла возле ворот, ставила печать и расписывалась на документах.
Рабочее место управдома (ЖАКТ) было в нынешней 63-й квартире. Эта квартира находится на первом этаже и имеет отдельный вход в проходе между 1-й и 4-й парадными. Тогда это помещение называлось Красным уголком. Там же стояли столы паспортистки Шуры и бухгалтера Мироновны. Деятельность ЖАКТа распространялась на дома №1 и 3 по Гагаринской улице и №28 и 30 – на набережной Кутузова.
Жили очень дружно. Во дворе, рядом с 4-й парадной были два теннисных стола, поставленные мужем Людмилы Федоровны.
На ночь ворота в доме закрывались дворником, дядей Васей. Если, возвращаясь из театра, заставали ворота закрытыми, приходилось барабанить до тех пор, пока дворник их не открывал.
Почти в каждой квартире были ванные комнаты. Они отапливались дровяными колонками. Дрова хранились в подвале. У каждой квартиры была своя ячейка для дров. Дрова приносил дворник.
Чухонки носили яйца, масло и молоко. На лестнице в 4-м подъезде сидел лифтер. На площадке первого этажа, между колоннами, у него было выгорожено помещение. Он был инвалидом войны. Лифтер шил тапочки из фетровых шляп.
Во время войны в квартирах почти все комнаты были закрыты, так как трудно было их отапливать. Сжигалось все, что можно было сжечь. Вся жизнь сосредотачивалась вокруг кухни. Галина Ивановна вспоминает, что в дом “банковских” попал снаряд, но не разорвался. Жильцы ходили на крыши сбрасывать зажигалки. Управхоз Людмила Федоровна проводила занятия с ребятами, учила их носить противогазы.