Предыдущая запись о судьбе внучки поэта Ф.М. Тютчева Ольги Дмитриевны Дефабр (урожденной Тютчевой) заканчивалась словами о том, что дальнейшая судьба Надежды Алексеевны Мартьяновой неизвестна… Действительно, не смотря на заголовок “Три женщины, три судьбы…”, жизни одной из героинь, жившей в нашем доме, мы практически ничего не знали. Фотографий ее у нас не было. Имелась лишь скудная информация из домовой книги.
Поэтому мы уже посчитали историю Тютчевой и Мартьяновой оконченной. Но наш дом неожиданно преподнес сюрприз. Оказалось, что собственница квартиры 73 – внучка Надежды Алексеевны Мартьяновой. И зовут ее также – Надежда Алексеевна.
Надежда Алексеевна Савельева (Мартьянова) любезно согласилась встретиться с нами и принесла много фотографий своей бабушки. Оказалось, что наша соседка знает о том, какое участие в жизни Ольги Дмитриевны Дефабр (Тютчевой) приняла ее Н.А. Мартьянова.. И нам в очередной раз удалось прикоснуться к этой истории.
Появилась возможность увидеть фотографии из семейного архива Мартьяновых.
Всегда испытываешь особые чувства, держа в руках толстые старинные, дореволюционные фотографии, сделанные на плотном картоне. Вот Надежда – совсем молодая девушка, здесь ей всего 16. На обороте – трогательные признания в чувствах ее молодого супруга. Фотографии 120 лет!
Это также фотография Надежды Мартьяновой в молодости, причем сделана в фотоателье рядом с нами: на углу Соляного переулка и улицы Пестеля (бывшей Пантелеймоновской).
Семья Мартьяновых жила в нашем доме с основания кооператива банковских служащих.
Надежда Алексеевна младшая рассказала, что ее бабушка встретила скитавшуюся без собственной площади Ольгу Дмитриевну, привела ее в свою небольшую квартиру, ухаживала за ней, и, когда Дефабр сослали в Астрахань, отправила своего сына сопровождать пожилую женщину. Будучи волевым человеком, Н.А. Мартьянова настойчиво боролась за возвращение невинно осужденной на ссылку внучки великого русского поэта. Она обращалась в разные инстанции, а также передавала письма Дефабр к различным партийным деятелям. Пыталась помочь своей подопечной деньгами.
Опасаясь за свободу своей семьи и преодолевая страх, она хранила вещи покойного мужа Ольги Дмитриевны, его архив и фотографии до самой блокады. Тогда она вынуждена была после смерти мужа уехать в эвакуацию, квартира их была разворована, и уцелело немного. Но
память об этой истории она передала внучке, родившейся уже после этих событий в 1944 году.
Помимо фотографий Надежда Алексеевна принесла старинную скатерть, которую подарила ее бабушке Ольга Дефабр с вышитым на ней фамильным вензелем “ОТ” (Ольга Тютчева).
А также несколько фотографий Ольги Дефабр и ее мужа, вставленных в небольшую овальную консоль, когда-то вероятно висевшую на стене.
Сохранились и две маленьких фотографии Константина Ивановича Дефабра.
А вот письмо Ольги Дефабр к “всесоюзному старосте”, М.И. Калинину, бывшему в то время главой государства.
Приводим текст письма с сохранением орфографии.
Товарищу МИХАИЛУ ИВАНОВИЧУ К А Л И Н И Н У
от г-ки Ольги Дмитриевны
ТЮТЧЕВОЙ, г. Астрахань, ул.
Пестеля, 4/2.
Только крайняя необходимость заставляет меня беспокоить Вас и просить пересмотреть дело о моей высылке.
При от”езде из Ленинграда мне дан был аттестат /1900 №/ на предмет перевода пенсии.
Не только с марта месяца я ничего не получила, но мне заявили, что и дальше не будут платить.
Жить совершенно нечем. Пенсию я получаю по покойному мужу, профессору Конст. Иванов. ДЕФАБР, работающему с професс. БЕХТЕРЕВЫМ в Академии по изучению мозга и читавшему физику и рентгенологию лекпомам.
Он был один из 5-ти активных революционеров в Морском Корпусе /дело убийства Мезенцева-Дегай/ и друг и сожитель лейтенанта Петра ШМИДТА.
В 1905 году, работая на заводах Балтийском и Марти /тогда Адмиралтейском/, он организовал конфликтные комиссии для предотвращения репрессий и увольнения рабочих.
Я сама – внучка ТЮТЧЕВА /дочь старшего сына поэта/, внучатая племянница ПУШКИНА, и племянница АКСАКОВА и дальняя родственница БАРАТЫНСКОГО.
За меня, как как за самый благонадежный элемент, ручается академик Н.А.Бруни, которого я бывшая ученица.
Получая 59 р.-пенсии, а с января 71 р. /прибавка на хлеб/, я не в состоянии была жить самостоятельно и меня взяла к себе моя приятельница в свою комнату, так что я своей площади не имела, и та, из милости, не взимала с меня ни за что, а я, как туберкулезная и нервно-припадочная, крайне нуждаюсь в уходе, что я у ней и получала.
Посему рискую просить Вас о возвращении моем к моей приятельнице в Ленинград.
Буду безпредельно благодарна Вам за разрешение и возвращение меня и пенсии, так как иначе внучке Тютчева, Пушкина, Аксакова придется пойти с рукой.
Пока живу на иногда получаемые 3 р.80 к. на ТОРГСИН. Кроме этого ничего не имею. Даже продать нечего: все осталось в Ленинграде.
Я родилась в 1869 г. в Ленинграде.
” “августа 1935г. /Дефабр-Тютчева/